Маршрут (красным отмечена дорога на юг, зеленым - обратно)
Это был мой второй велопоход. Первый раз ездил в одиночку из Киева в Очаков, стартовав из Мироновки, куда доехал на электричке. На этот раз решил отправиться на байке из Киева, прямо из дому. Байк Вилер кросс 28 дюймов колеса, простая палатка выходного дня, каремат, летний спальный мешок, ранец, сумка – аммуницию готовил с зимы. Дату поездки вынашивал долго – будто ловил момент. Наконец, уловил, что это будет конец июня-начало июля. Кстати, не зря вынашивал: дождей практически не было, стояла жара. Жары я не боялся, тем более ехать по ночам - значит терять дневные впечатления от увиденного, встреч с людьми и прочее. Но специально подобрал из натурального хлопка довольно нетонкий реглан с длинным рукавом, чтоб не обжечь руки, длинные спортивные тоже из плотного хлопка велоштаны, легкие перчатки, чтоб кисти рук закрыть от солнца, и шляпу с широкими полями, чтоб уши и нос не сгорели, и ремешком, чтоб на спусках не слетела. Пожалел, что не взял легкую куртку-ветровку для вечеров, когда очень сыреет и без непроницаемой куртки дневная одежда пропитывается холодной влажностью, что очень некомфортно, да и негигиенично. Маршрут прокладывал по второстепенным дорогам, но так чтоб не было лишнего километража. Еще захотел посетить Моринцы, родину Тараса Шевченко, а по пути назад Чигирин и Канев. Мой выбор движения был именно на юг, что очень символично, так как Юг для меня – это символ утраченной беззаботности, простоты и легкости жизни (Север – это долг, обязанность, необходимость, Запад – символ внешней формы, законченности и порядка, Восток - внутреннее совершенствование). Ну и понятно, что юг не может быть без моря, потому обязательно надо было до моря доехать и ясное дело искупаться.
Вообще, ехать через глубинку Черниговской, Кировоградской, Николаевской области классно – дороги неплохие, машин почти нет, места красивейшие, люди приветливые в селах. Колорит еще какой. Никак не мог определиться с конечной точкой. Когда-то был в Скадовске, рядом Лазурное, решил выбрать Железный Порт, так как там самое открытое море. И не пожалел! Хотя сам Железный Порт показался каким-то абсурдным видением – кругом столько пространства, а там толпы людей толкутся на крохотном пятачке, пыль, гам. Люди, машины, строительные работы кругом – все в куче, никакого продыху.
Питание в походе было простым – без костров и варения каши в котелке. Никаких кастрюль, чайников не брал, только многофункциональный нож. Всегда имел 2-литровый запас воды. Хлеб, масло в пластиковой коробке, помидоры подкупал в магазинчиках, воду брал у людей, причем спрашивал совета, где хорошие колодцы. К концу похода понял, какая все-таки это ценность – простые вода и хлеб. Правда, масло тоже очень как хорошо. Я, кстати, мяса не ем. Случалось, останавливался у придорожных шелковиц и дичек-абрикосов поклевать фруктозы.
В общем, поход обещал мне две недели свободы от будничной и рабочей рутины, возвращение к внутренней безмятежности, свежие чувства и новые яркие впечатления. Хотя и в походе была своя рабочая сторона, в частности хлопоты с разворачиванием палатки вечером и сворачиванием утром, что мне немного досаждало. А кроме того, по вечерам, когда приходилось уединяться для ночевки, я несколько раз переживал одиночество и чувство, что все вокруг чужое, все живет само по себе и без тебя и ты здесь неизвестно зачем находишься и никому вообще не нужен. Правда, здоровая усталость делала доброе дело, и сильно погрузиться в свою покинутость и заброшенность не успевал – засыпал как мертвый, глядя перед сном на звезды через антимоскитную сетку. Кстати, из-за психологической некомфортности на вечерних стоянках я уже больше не хочу в одиночку ехать в поход. Хотя по крупному счету человек не бывает один. Как писал Ницше: «Нас двое – я и мое одиночество».
Последний момент – почему я поехал в поход один. Желающие поехать со мной в велопоход были, но видно что-то их с моей стороны не устроило. Как бы то ни было, ставлю себе задачу поднять значимость коллектива в своей системе ценностей.
Первый день
Итак, наступил давно ожидаемый день начала похода. Выбрался из дому довольно рано, понятное дело, все было приготовлено заранее. Вот уже еду по мосту Патона. Как ни странно, может, потому что это уже второй поход, внутри ничего не екало, дух не захватывало от мысли, неужели я на самом деле еду – но таки ехал уже. Дальше старая обуховская трасса, поворачиваю на Украинку, и где-то там первый довольно прозаичный привал на обед. Затем крутые горки в районе Украинки, возле Стаек поворачиваю на Кагарлык, выхожу на ровный оперативный простор, где почти ни души, хоть и совсем недалеко от первопрестольной. Смешной казус: вокруг ни одного села, ни одного дома, а на асфальте зебра и знак висит «осторожно, пешеходы». Отступление: вид на Украинку очень красив с левого берега, из Кийлова, но проезжая непосредственно по самому этому месту подумал: чтоб любоваться красивым обширным ландшафтом, надо проезжать его на отдалении со стороны, иначе лицом к лицу лица не увидать. Вторая половина дня проходит в ровном, спокойном движении. В 5 часов вечера солнце с запада по правую руку красиво освещало ухоженный пейзаж в районе Стритовки, где поворот на Зиграчи. Дорога аккуратная, с разметкой, она-то и создавала ощущение ухоженности местности. Стритивка, Слобода, заезжаю в Кагарлык, проезжаю его. Он почему-то совсем не запомнился. Поворачиваю на Терновку. Далее перманентно Терновка переходит в Шубовку, та во Фроловку. А потихоньку уже и вечереет, и это означает наступление в велопоходе очень важного каждодневного этапа – выбора места для установки палатки и съезда с маршрута на ночевку. С этого момента адреналина прибавляется. Дело в том, что обычно ночевка происходит не очень далеко от дороги в подходящем укромном месте типа роща, лесок, лесопосадка. И так чтобы это было в хоть в каком-то отдалении от населенных пунктов. Я стараюсь не засвечивать свое место от греха подальше, так как кругом не заповедник, не туристическая зона, а обычные сельские районы. Народ в том месте, которое я проезжаю, живет своей жизнью, если я попаду им на глаза, совсем неизвестно, на что это может кое-кого из них спровоцировать. Под вечер я заметил у людей появляется всплеск активности – до дома доехать успеть или добраться куда надо пока не стемнело, так что какая б ни была второстепенная и пустая дорога, а нет нет, да и пройдет-проедет кто-то. Вот я и стараюсь как партизан незаметно съезжать с дороги и на своем бивуаке вести себя тихо, не раскрывая своего присутствия. Итак, где-то начиная с полвосьмого вечера я еду, стреляя глазами по сторонам в выборе подходящего места. Крайний срок съезда с дороги на ночевку – где-то полдевятого-девять, иначе будет слишком поздно, в темноте палатку фиг расставишь спокойно и времени будет мало, чтоб поужинать, оттянуться, отдохнуть перед сном. Но если очень рано останавливаться, то тоже плохо – во-первых, риск засветиться больше, во-вторых, когда слишком много свободного времени вечером на стоянке, то скучно делается, а спать еще рано…
Значит, еду, стреляю глазами, вот вроде бы подходящее место – решение надо принимать быстро, почти интуитивно. Мысль, что может быть дальше будет получше место – в такое время это очень даже опасная мысль, так как далеко не факт, что будет лучше. Кстати, поэтому не следует слишком рано начинать поиск, иначе так и будешь думать, что время еще есть и можно получше выбрать место. Но как показала практика, первый подходящий вариант в итоге и оказывался самым лучшим, потом поколесив к нему же и возвращался.
Вот таким макаром я выбирал себе первую и последующие места ночевки. Кстати, с этим выбором увязан и график дневного движения. Едешь так, чтоб под вечер не попасть во въезд в населенный пункт – то есть чтоб оказаться перед ним или выехать за него и там уже заночевать. Но один раз довелось ночевать прямо под носом у каких-то дачников, а в другой раз не поверите – разбил палатку почти в самом центре города Голая Пристань. Как это получилось, читайте ниже.
Первая ночевка была у меня перед въездом в село Александровка, за мостом. Оказалось очень сыро и много комаров, так как место было низкое, край села, где огороды заканчивались.
Второй день
В целом первый день прошел без особых впечатлений. А вот второй принес их даже с избытком – как оказалось, это был один из самых насыщенных и контрастных дней в походе. Во второй день я проехал Карапыши, Мисайловку, Богуслав, далее Хохитву, Кидановку, Сидоровку, Шендеровку, наконец попал в Моринцы, на родину Тараса Шевченко, и проехав еще дальше через Гнилец, миновав стороной Пединовку, стал на ночевку в лесопосадке у дороги в село Кидановка, что по дороге на Ольшану. Один список чего стоит! Кто бы мог подумать, что всего лишь в одном дне езды от Киева можно увидеть такие красивейшие места. Особенно Богуславский лес – ухоженный самой природой, прозрачно чистый, сказочный. Первый день поездка проходила по местам, до боли знакомым по покатушкам выходного дня, и только во второй день, проезжая по богуславской земле, почувствовал, что местность изменилась по сравнению с Киевской областью и я заехал от дома уже всерьез далеко. Очень красивый вид был по левую руку по дороге от Карапышей до Мисайловки: много светлого неба, зеленый ясный простор до самого горизонта, чистый воздух. А за Хохитвой после леса с возвышенности открывается на многие километры вдаль живописная картина. За селом в лесу увидел трогательную картину: маленькая девочка пасла коз, ну просто Маша и семеро козлят. В первый раз сильно пожалел, что не взял фотоаппарат, ну надо же было так протупить. На возвышенности у развилки в сторону Биевцев я даже остановился, чтобы полюбоваться грандиозным пейзажем, просто дух захватило: глаза просто не могли охватить все красоты, которые открывались с горы и простирались на многие киломитры вширь и вдаль. А потом был длинный-предлинный спуск аж до села Кидановка, даже не знаю, сколько километров, но длиннее я не встречал. Заезжаю в Кидановку – жара, зной, тишина мертвая, людей никого, старые хаты, ставок заросший. Забытое богом село находится будто в котле, в который сначала спускаешься, а потом надо по крутой горке вверх из него выезжать. Но меня поразила тишина и полное отсутствие людей. Только одну бабульку возле хаты нашел, спросил, как ехать на Сидоровку, попрощался и полез в гору. Сидоровка, Шендеровка и дальше Моринцы – это просто поэма. Здесь, наверно, находится сердце Украины, колоритнейшие холмы, рощи, поля, ландшафт настолько разнообразный и насыщенный, как будто здесь представлена вся Украина – карпатские полонины, южные степовые мотивы, рощи, полоски леса. И огромное голубое яркое чистое небо. Где-то за Сидоровкой оборвался асфальт, и пошла какая-то заповедная грунтовка. Были и камни, даже пешком шел иногда, выехал на небольшую ферму перед Шендеровкой, где как раз доили коров. Так захотелось молока свежего, что не удержался, попросил. Но дивчина не дала чужаку дармового молочка, а то нашелся тут халявщик городской. Но я и водой был доволен. И ведь какой водой!!! Теперь я в ней знаток.
По всему было видно, что я забурился в самую глубинку Украины, такую непохожую на то, что видишь, двигаясь по магистральным дорогам. Правда, и смотрели на меня с удивлением, турист-не турист, откуда такой взялся. Но народ у нас воспитанный, любопытству воли не дает, с расспросами не лезет, мало ли куда и зачем человек едет, ничего ж плохого не делает. У меня в походе был принцип: если есть возможность расспросить людей по поводу маршрута или еще чего, то лучше лишний раз обратиться и этой возможностью не пренебрегать. Язык до Киева доведет, а сам по незнанию можешь в такие дебри заехать. А люди всегда готовы подсказать, водички подать, им это даже приятно.
За Шендеровкой я ехал почти в волнении, что скоро попаду в Моринцы, где родился Шевченко. Вспоминал его стихи, окунулся в историю. Не заметил как поехал чуть ли не по тропинке, оставив грунтовку. Тропинка повела меня стороной вдоль хутора Новая Буда по холмам, где паслись овцы да два селянина косили траву неподалеку – вокруг столько простора, птички поют, солнце жарко светит. В живописном хуторке Новая Буда местный житель набрал мне из своего колодца свежайшей вкуснющей воды, задушевно рассказывая о том, как мне ехать дальше. Так я между желтых полей подсолнухов по грунтовке с мягкой как пух пылью приближался к Моринцам. На карте перед селом, там, куда я въезжал, был отмечен дуб Шевченка. Дуб видел, но не уверен, что этот. Да ведь не важно, воображение и так нарисовало картину, как маленький Тарас пасет овец на краю села и горько слезами под дубом заливается. Хату Шевченко я посетил, но от старины осталось немного, да и индустрия туризма дает о себе знать. В общем, посетил, отметился, еще раз дал работу воображению и сел в седло – дорога зовет. Оказалось, при всем многообразии мест, которые я проехал за этот день, до вечера еще было время и можно было продолжать движение. Да и как было не продолжать, если от Моринцев до Гнильца пошла такая гладкая аккуратная и уютная неширокая асфальтная дорога. Да еще и с легким спуском, да еще и жара спала, воздух посвежел и кругом ни души, хоть песни ори.
Но вот тут пора переходить от оптимистической части рассказа об этом дне к пессимистической. После Гнильца начались сумерки, поросшая бурьяном грунтовка вела куда-то в темное пятно зарослей. Воздух стал сыреть, вокруг встал забор лесопосадок, как бы отняв у меня простор, а с ним и настроение. Природа показалась чужой, холодной. И пошло-поехало в голове: один как перст, все вокруг незнакомое, дом остался далеко позади. Оторванность от дома и заброшенность стали подавлять, появился мысль, зачем меня вообще угораздило отправиться одному в такую дальнюю дорогу, поддавшись на мимолетный порыв эмоций, а теперь пришло отрезвление. А главное – было невыносимо острое чувство одиночества. Встал вопрос, а не прекратить ли мне поход и не повернуть обратно? Это был самый критичный момент в походе. До чего дошло мое состояние покажет следующая история. Еду по колено в траве от одной лесопосадки к другой, а параллельно этому направлению за полями видится лесной массив, среди которого я разглядел несколько довольно крупных церковных маковок. И вот в моем угнетенном воображении представляется, что это монастырь и что я могу пристать туда на ночлег, оказаться в окружении радушных людей-монахов, отвести среди ни душу. Даже представил внутреннее пространство церкви, где пахнет ладаном, теплятся свечки. И так мне туда захотелось, что я не выдержал и решил свернуть. Это было безумие, конечно. Свернув, попал в заросшую лесопосадку и стал остервенело крутить педали. Там было очень сыро, на колеса стала налипать грязь, но главное – это ведь только казалось, что до куполов было недалеко. На самом деле нужно было пилить и пилить, притом, что и сумерки стали сгущаться. И еще немало я так проехал, пока не понял, что все это мое видение полный бред, иллюзия и пока не поздно надо поворачивать обратно. Как потом я разобрался по карте, маковки, которые я увидел, это была церковь в селе Трихуторовка и никакой не монастырь, где я бы мог пристать на ночлег. Когда я повернул обратно, ко мне вернулось самообладание, вопрос о прекращении похода отпал, приступ тоски заслонили мысли о выборе ночевки.
Что ни говори, а кроме ценности простой колодезной воды и сельского хлеба, есть еще одна ценность. ГЛАВНАЯ. Как не вспомнить высказывание из фильма Тарковского «Солярис», где один герой говорит: человеку нужен человек. Да, человеку прежде всего нужен другой человек. Иначе начнут, как мне, монастыри с монахами в видениях являться, если ты один.
Как я уже писал, эта, вторая, ночевка была в лесопосадке на дороге в Кидановку. Пара человек на дребезжащих «Украинах» проехали в село уже в темноте почти рядом от меня, больше ничего не обеспокоило мой сон – тоскливых мыслей тоже не было, вообще никаких не было, как у деревьев, которые надо мной склонялись.
Третий день
Утром на третий день похода свежий как огурчик просыпаюсь часов в 8-9 и полный сил собираюсь в путь. Впереди Ольшана. Обычный городок, даже и сказать особо нечего. Вот он уже за спиной. Дальше следуют Незаможник, Толстая, Лозоватка – мой курс на Шполу. Шпола - городок небольшой, местные лениво показывают мне путь и я долго еду по длинным улицам до ж/д станции. Перехожу пути и «дворами» выбираюсь на окраину, откуда иду пешком в гору, и снова передо мной пустая лента асфальта и вдали виднеется село Крымки. В Крымках столетний дедуля указывает мне дорогу: «Повернеш наліво и почнеться царська дорога. Цариця Катерина їхала по ній у Крим. Обабіч неї ще у ті часи насадили липи, от по цій дорозі й їдь». Слова деда меня очень заинтриговали, явно даже название села указывает на путешествие Катерины в Крым в конце 18 века. И действительно за селом по обеим сторонам ветхой дороги я вижу старые большие узловатые липы. Да, придворные Катерины знали толк в путешествиях: липы создавали эффект ландшафтного ансамбля, а местность по правую руку от дороги была необычайно живописной. Но, как я потом выяснил, Катерина по этой дороге в Крым не ехала, так как на юг, до Кременчуга, она плыла по Днепру, а потом уже по суше. Может, она назад ехала этим путем?
Дальше меня ожидал еще один красивейший уголок – после спуска справа на фоне красочных холмов начались озера, где я увидел даже пару лебедей. Озера в частной собственности, есть благоустроенное место для отдыха и рыбалки, куда меня пустил местный сторож и где я расположился на обед. Вокруг ни души, тишина, красотища, а солнце так и жарит. Царская дорога и эти озера попадают на одно из первых мест рейтинга красот моего похода после Богуславских лесов. Дальше на подъеме слева стоит корчма с рекламой пепси – ого, «прогресс» – думаю, немцы сюда толпами стали бы валить, знай бы они о такой красоте. Но удивительно, что кругом ни души, даже возле корчмы никого нет, ну как попрятались. Проезжаю села Мытница и Межигорка и снова жалею об отсутствии фотоаппарата: увидел очень колоритную хату, как на картинке – соломенная стриха, на дверях щеколды времен 19 века, изгородь из старых жердей из акации, вокруг хаты трава-мурава. Много хат заброшено и пустуют. Сажусь на обочине и изучаю карту. Судя по времени, сегодня я проеду еще два больших городка: Новомиргород и Малая Виска. Легко! Силы есть, дорога везде асфальтовая, движение – ноль, ехать – одно удовольствие. До Новомиргорода дорога пошла по ровной местности, решил притопить и обогнал трактор. Оказалось, что молодой водила принял это за вызов, и началась гонка. В итоге, перед Новомиргородом он меня обогнал и повернул куда-то влево, а я въехал в город. Городок интересен своим названием, но сам по себе разбросан очень, растительности мало, достопримечательностей тоже, разве что проехал два моста. Плюс из города был затяжной выезд в гору. Зато все эти недостатки с лихвой компенсировались сильнейшим видом с горы на выезде из Новомиргорода. Оглянувшись, я увидел такую даль, что смог даже в уме будто с высоты птичьего полета охватить весь путь, который проделал за день. Дальше дорога извивалась вдоль железной дороги, шла по равнине и вдохновляла наматывать километры. Через несколько часов начался спуск в Малую Виску – это был уже четвертый город за сегодняшний день. Четвертый и самый приятный. Весь одноэтажный, сплошь усаженный каштанами, небольшой, очень спокойный и тихий. Вот здесь бы я хотел, наверное, жить. Как у Пушкина: «Живу я в городке безвестностью счастливом…» Сюда хочется еще раз приехать. Как и на царскую дорогу. Два милиционера мирно мне объяснили, как выехать из города, и я с некоторой грустью поехал в гору (снова выезд из города в гору). Грусть же усугублялась тем, что время клонилось к вечеру и в моем настроении снова стали появляться нотки одиночества.
В общем в третий день я доехал до кировоградской трассы М-12, пересек ее, проехал Александровку и заночевал в лесопосадке без особых приключений, но все равно остановка на ночевку принесла долю напряжения и снова пришлось испытывать подавленность и щемящее чувство заброшенности, благо хоть к колебанию настроения от дневного к вечернему я стал понемногу приспосабливаться.
Четвертый день
9 утра, на небе ни облачка, хочется поскорее выбраться из этой недружелюбной посадки, хотя почему недружелюбной, приютила же она меня на ночь, спасибо ей. Но все равно хочется выбраться на приволье сельских дорог, уводящих в манящую даль. Нахожусь в самой середине Кировоградской области, на полпути от Киева до Черного моря. Поход набирает обороты, энергии не занимать. После Плетеного Ташлыка мне предстоит ехать по еле обозначенной на карте грунтовке, чтобы не делать крюк. За селом проходит железная дорога, местные старательно объясняют: на развилке поворачиваешь направо, проезжаешь разъезд, потом доезжаешь до бригады, а потом пойдет песчанка, по ней и кати. Разъезд и бригаду (то бишь тракторную базу) проехал, а дальше пошли просто земляные дороги вдоль лесопосадок между полей. Никакой песчанки и в помине нет. Гляжу, выезжает из леса «жигуль», подъезжает, спрашивает, как на Ташлык ехать. Машу рукой в нужную сторону, а сам еду туда, откуда выехал «жигуль»: скорее всего, и мне туда надо. Методом втыка нашел-таки единственную земляную утрамбованную дорогу, по которой доехал до Захаровки. В Захаровке попросил воды, пересек автомобильную трассу и снова один на один с природой. Видел прямо на дороге зайца, проехал рощу, с ветерком спустился с горки, поднялся вверх и снова лечу вниз, только успеваю тормозить. Вокруг ни души, про асфальт уже забыл. А впереди внизу открывается изумительный вид: гранитные, поросшие мехом валуны, роща, а в ней протекает Черный Ташлык, впадающий в ставок, перегороженный греблей. По карте это село Вольное, но вижу развалины одной только хаты и больше никого и ничего. Спешиваюсь, прыгаю по валунам, вытянувшись, как суслик, кручу головой, рассматривая виды вокруг. Такая свобода и красота, что хочется и остаться тут и никуда больше не ехать. Но проходит 10-15 минут, и голос странствий снова зовет в дорогу. Рельеф вокруг очень своеобразный: во многих местах видны гранитные выступы, валуны. Красиво, вблизи Киева такого не увидишь. Въезжаю в село Ровное. Главная улица тянется не знаю сколько километров, я еду по ней между двумя рядами домов, предоставляя местным жителям возможность насмотреться на необычное зрелище велотуриста сколько душе угодно. Стараюсь побыстрее проехать село, так как позировать в такой роли почему-то некомфортно. Может быть, потому что еду один, а это все же больше странно, чем необычно. Как говорится, без друзей, попутчиков нормальные туристы не ездят. В Интернете с зимы висели мои объявления. Нет, желающие, конечно, были, но дальше желания дело не пошло. Как компромисс возникает вопрос: есть ли нечто среднее между коллективным походом и одиночным? Так чтоб двое-трое одиночек поехали вместе, не распределяя роли и обязанности, а имея каждый относительную свободу движения? Думаю, это попытка увильнуть от выполнения требований к формату настоящего коллективного похода. Надо четко решить, что тебе важно. Хочешь ехать в компании, ставь ценности коллектива приоритетом номер один – иначе принимай все издержки одиночного «плавания».
После Ровного я выбираю направление на юго-восток, чтобы в результате достичь Бобринца, от которого идет строго на юг трасса до самого Николаева. Таким образом мой путь будет проходить через Шишкино, Червону Долину. Дорога до Шишкино (всего-то 18 км) показалась необычно долгой и трудноватой, хотя виды поражали обширностью и масштабом – будто ехал по лоснящемуся хребту гигантского дракона, вросшего в землю, а справа и слева вдаль уходили такие же громадные хребты. Сказался ветер, который гуляет тут вольно где хочет. На выезде из Шишкина есть развилка типа «налево пойдешь… направо пойдешь…». Помощь аборигенов снова оказалась кстати. А вот с пересечением железной дороги возле Червоной Долины я лажанулся – раньше времени переехал, попал в село, где захудалый какой-то бродяга прояснил мне истину. Зато возле путей я встретил белую шелковицу с большими сладкими, как мед, ягодами. Какое замечательное дерево – щедрая все-таки природа, даже несмотря что мы ее так загубили.
Бобринец – городок не велик и не мал, одно-, двухэтажный, от него веет стариной и покоем, кажется, что время здесь никуда не торопится. Собор, рыночная площадь как из 18 века, все, конечно, ветхое, но не запущенное. Как всегда, купил местный каравай, и это был самый вкусный хлеб, который я за весь поход пробовал. Медленно проехав центр, выруливаю на дорогу в сторону Николаева с крутейшим глубоким спуском и долгим подъемом. Вдоль дороги на выезде из города висит много объявлений типа продам/куплю семечку, солярку и даже грузовики. До вечера еще есть время – можно ехать дальше. От Бобринца идет уже солидная асфальтовая трасса, хотя и здесь особого оживления нету, встречаются одни почти совковские развалюхи-коптилки, одна такая проедет – и 200 метров после нее нос отворачиваешь. Но ехать было приятно: врубил даже самую большую ведущую звездочку 48 и хорошо разогнался по почти ровной трассе. Солнце понемногу уже стало заходить в поля подсолнухов. Проехал Кетрисановку, на дороге ведутся расширительные работы, а мне пора выбирать место ночлега. Увидел на карте недалеко от трассы пунктиром обозначенное русло речки Громоклеи и решил остановиться где-то у воды, благо вечер сухой и теплый. Съехав с дороги, уже через 5 минут попал будто в другой мир. Спрятавшись от дороги, в уютной, пахнущей степными цветами балочке стоят как зачарованные два ставка. Кругом тишина, ни души, птички поют. Выбрал для стоянки дальний ставок, заросший камышом, бережок покрыт травой-муравой, в воду выдаются гранитные валуны, поросшие сухим мхом. Нашел и ручеек, впадающий в ставок, - это и есть Громоклея, наверное. Если бы не комары, была бы совсем идиллия. Да и вечерняя хандра меня этим вечером не посещала и вообще больше за весь поход ни разу ко мне не наведывалась. Но комары просто наказание, из-за них пришлось лезть в палатку, впрочем дело уже было к ночи, пора и спать.
Пятый день
Солнечное утро подарило прилив энергии и желание искупаться. Проспав, не заметил, как в отдалении подъехали два мужика на мотике с коляской и стали мирно косить траву, не сильно любопытствуя по моему поводу. Купаться! Как много в этом слове… вода просто заряжает бодростью. Однако пора, сегодня я должен совсем уже вплотную приблизиться к земле Тавриды. Уточняю маршрут по карте: вся ясно, качу по трассе на Николаев, вариантов нет. Дорога позволяет ехать быстро, из несущейся мимо иномарки машут рукой и доносятся радостные крики: «На море!». Наверное, они сегодня уже будут там, а я успел проехать Ольгополь, Воссиятское. Перед Ольгополем был въезд в Николаевскую область – подумать только куда заехал. Все заметнее переход ландшафта в южную степную зону: лесных массивов нет и в помине, растительность поменьше и пониже, выгоревшая на солнце. Спуски и подъемы есть, но их стало меньше, местность понемногу выравнивается. Чуть тревожно, что после Водяно-Лорино, судя по карте, аж до самого Николаева совсем не будет никаких селений, а расстояние очень даже немалое. Это, конечно, не пустыня Невада, но мало ли что может случиться, значит надо запасаться водой по максимуму (хлеба я двойную норму купил в Бобринце). Потому в Водяно-Лорино сразу ищу источник, и мне советуют дом, где есть колодец. Радушный хозяин рад возможности побазарить, сам наливает воду в мою тару и дает в ответ на мою просьбу еще бутылку (где-то 4-5 литров вышло). Но недолго мы общались – с грозным видом показалась жена и позвала мужика арбайтен дальше, нечего, мол, прохлаждаться. Выразив мужскую солидарность, прощаюсь.
На выезде из поселка почти все дома вдоль дороги переделаны под закусочные для дальнобойщиков: один за другим самодельные расписные щиты «свежий борщ, вареники, домашняя кухня». В одной из таких «заезжаловок» полным ходом шло веселье: музыка орет, хозяйка танец живота выделывает. То, что жара, все горит и плавится, здесь никого не смущает – южные люди привычные. Я же глядя на края подступавших к дороге редких лесопосадок, где тень есть, но ее как бы и нет, и на «столбы» абсолютно бесполезных для спасения от жары тополей, понимаю, что ехать надо быстро, а пить – много. Благо пошел прямой гладкий асфальт: по такому да вечерком по прохладе шоссейник, наверное, только мечтал бы погонять. Я же просто тупо «сделал» этот приличный таки кусок пути и к вечеру уже был на подходе к Николаеву. Вот так, почти целый день дороги, а описать его можно всего одним маленьким предложением. Вот незадача – окрестности большого города очень плохо подходят для ночевки в палатке: все застроено, природа вытоптана, как всегда дачи-скворечни кругом натыканы. В районе Пересадовки переезжаю на другую, идущую из Нового Буга через Баштанку, трассу Р 06, которая ближе к Херсону, чтобы завтра переехать с нее на трассу М 14, по которой мне предстоит пилить в столицу Херсонской губернии. Так где же ставить палатку? Решаю, как в сказке принцесса выбирала жениха – первое место более-менее, какое увижу, такое и выберу, не до пейзажей в таких условиях. Вижу за Калиновкой какие-то кущи, чахлые акации, вроде балка от дороги пошла, в которой дачная колония расположилась, и сигаю в кусты. Весь в чертополохе, то бишь в будяках, залез куда-то под самый забор дачного поселка с наружной стороны и хорошо понимая, что это не гостиница «Хилтон», довольствуюсь тем, что имею. Совсем рядом за колючими зарослями слышны голоса дачников, мопс тявкает (как бы не пронюхал, что я рядом), но делать нечего и я инкогнито дрожащей рукой раскладываю палатку, чтоб без шума. «Мы рядом, но мы так далеки». Честно говоря, мне бы не очень понравилось, если бы какой-то тип расположился возле моего дома так близко, да еще и в полной секретности от меня. Но видит бог, ничего плохого я не замышляю, я просто незадачливый турист-одиночка, свой, родной и в придачу утром отсюда уберусь, оставив после себя только примятую траву и ни грамма мусора. Оправдавшись так, с легкой совестью уминаю полбуханки хлеба с маслом и помидорами, запиваю водичкой, потом мое горло издает обязательный атрибут американских фильмов (по-моему любых, даже в драме они могут такое вставить – наверное, для разрядки обстановки). В принципе, на сегодня все, вечерний моцион перед сном, так и быть, проигнорирую. Спать.
Шестой день: день Гнева
Да, на День Гнева этот день походил как нельзя лучше. А все дело в том, что я принял решение ехать на Херсон по единственной крупной трассе М 14 будь она неладна, хотя внутренний голос предлагал сделать второстепенный крюк вдоль лимана. В своих планах заранее этот кусок маршрута я детально не рассматривал, потому когда я «клюнул» на вариант более короткого прямого пути, продуманный подход у меня явно отсутствовал. И заплатить мне за свою нерассудительность пришлось по полной программе. Во-первых, двухсторонняя дорога была очень узкой. С одной ее стороны шел глубокий кювет и все было в страшной пыли, так что и передохнуть в ту страшную жару ну совсем было негде. С другой – велись расширительные работы и там был один сплошной песок. Во-вторых, на этой узкой дороге все время было ужасно оживленное движение в обе стороны. В сторону Херсона, может, легковушек больше ехало, наверное, на море, но в обе стороны просто одна за одной шли фуры, грузовики, самосвалы. Большинство их старые, совковские, издающие страшный рев и изрыгающие адские кубометры сажи и дыма. Этот триллер усугублялся тем, что идущие непрерывно встречные фуры били тебя потоком воздуха, сбивая темп, а обгоняющие тебя – проходили в невероятно опасной близости, так как узкая дорога не оставляла никакой свободы маневра. И на закуску степная жара и ни пятнышка тени, чтоб укрыться и отдохнуть. И этот Страшный Суд длился чуть ли не полдня, пока не закончился узкий участок. Но так как в эту ловушку и душегубку я загнал себя самолично, пенять мне было не на кого, и сцепив зубы надо было ехать вперед. После этих «Фермопил» будто для контраста началась еще не открытая для машин новая широкая, как футбольное поле, автострада. Я по ней и восьмерки делал и вилял, чтоб как следует насладиться свободой движения, которая снова вернулась ко мне. Убийственный участок был пройден. Я въезжал в Херсон.
Херсон оставил приятное впечатление, мягкий, со своим колоритом город. Я проехал мимо бывшей резиденции губернатора, видел морское училище, немного заблудился, звонил домой с телефонной станции (экономил заряд мобильного, который включал только периодически). Когда ходил звонить, попросил человека присмотреть за моим Буцефалом. Он присмотрел, но потом задумчиво сказал: «Больше так не оставляй». И я сам удивился потом своей простоте и доверчивости. Но это потому что чем дальше от столицы, тем люди как-то простодушней – в общем, расслабился. В Херсоне к Днепру ведут все дороги, которые идут на спуск, и почти все они ведут к мосту через Борисфен, ведущий на Цюрупинск. А мне туда и надо. Не прошло и шести дней, как я снова встречаюсь с Днипром широким, и здесь он тоже красив и грандиозен. Мост очень длинный и высокий, выгнутый дугой, на высшей точке ветер гуляет, как где-то на вершине Эльбруса. На съезде с моста он меня так разогнал, что чуть не до Цюрупинска катил, не крутя педали. В Олешки я заезжал медленно, в релаксе. Выбрал неглавную, тихую улочку и не спеша ехал по ней, вдоль вишен и яблонь, палисадников и уютных одноэтажных домов. И что-то во мне уже пело: «Вот-вот уже море, настоящее море! И скоро я доеду-таки до него». То, что днем мне пришлось побывать в аду и проехать тот безумный кусок дороги, незаметно погрузилось в глубины сознания, пережитый дневной шок оставил после себя только излишнюю заторможенность. Поселок Олешки невелик, за ним начинаются еловые насаждения на песке, по которому идет асфальтная дорога на Голую Пристань. Она там одна – заблудиться трудно. По ней тихой сапой я и покатил, вдыхая еловый аромат, который к вечеру стал необычайно отчетливым. Не скажу, что ехал в одиночестве, так как легковушек было немало и понятно было, что все они уже предвкушали свой приезд к мору через каких-нибудь полчаса-час и сидящие за рулем люди с нетерпением давили на «газ». Местность до Голой Пристани довольно пустынная. Проехал развилку справа – табличка «Правые солонцы». Еду дальше – развилка слева, табличка «Левые солонцы» …Юмор на дороге. А дальше произошел трогательный случай. Немного стемнело, дорога почти опустела, кругом ни души, и вдруг впереди стоит грейдер – такая несуразная машина, равняющая землю при строительстве дорог. А на нем как на броне танка сидит, пригорюнившись, водила. Грейдер его заглох конкретно. Видно, что помощи ему ждать неоткуда и предстоит ему ночевка в степи в кабине его крейсера. Вдруг он машет мне. Останавливаюсь. «Друг, есть вода?» Знаете, этот вопрос в пустыне может оказаться настоящей проверкой на вшивость. И еще он показывает, что является на самом деле настоящей ценностью в жизни – простая вода (про хлеб я уже писал). А у меня как на зло воды на самом дне литровой бутылки остатки плещутся. В Олешках расслабился, не подсуетился не набрал, зато вливал в себя как в бочку после знойного дня. Итак, после обращения «Друг, есть вода» следует немая сцена. Пауза, секунда-другая, напряжение возрастает – но наконец бутылка с остатками воды извлекается из баула, и я дрогнувшей рукой даю ее водиле. Он делает глоток, другой… Честно, я бы понял, если бы он выпил все, но он оставил и мне. Хоть на секунду мы с этим водилой стали по-человечески очень близки. Но час расставания настал – он один остался на своем скрепере, а я один поехал в сумерки искать место ночевки. И через десять минут лирическое настроение улетучилось, уступив место прозаической заботе о месте ночлега. На этот раз ночевал я роскошно: в сосновом лесочке недалеко от дороги в районе села Кардашинка. Хотя вру, пока искал место – набегался по кустам. А ужин я уплел всухую. Это я снова возвращаюсь к душещипательной теме о человеческой взаимовыручке. И ничего, и всухую нормально было.
Седьмой день
Семь – число символическое, так сказать завершающее цикл творения. В моем велопоходе этот день венчал собой первую половину поездки, прибытие в конечную его точку и цель – к самому что ни на есть Черному морю. Прибыть то я прибыл, но для этого пришлось целый день крутить педальки. С утреца я добрался до Голой Пристани. И вовсе она не голая. Есть там красивая набережная с ротондой, тенистые рощи у самой воды, а на той стороне Днепра плавни, где видны домики, от которых проложена к воде деревянная кладка. Старые лодки тихо покачиваются на привязи. Центр и главная его достопримечательность поселка – это и есть пристань и набережная. За Голой Пристанью места тоже интересные. Если свернуть за Збурьевкой направо, то можно доехать до Кинбурнской косы, до Покровки, из которой виден Очаков на той стороне лимана. Там говорят сохранились Кинбурнские укрепления. Вблизи Збурьевки в седую старину располагалась Погнейская паланка, казацкий форпост на краю Дикого Поля. Возле Бехтерей встретился щит, где указывалось, что недалеко находится фамильный склеп какого-то немецкого барона Фальцфейна. Мой же путь пролегал налево от Збурьевки, откуда все дороги ведут к Тендровскому заливу, там где Тендровская коса. Восточнее этот залив заканчивается, от Железного Порта до Лазурного идет полоса побережья Черного моря, далее начинается Джарылгачский залив, Скадовск, остров Джарылгач. А там уже и Крымский полуостров начинается. Но Крым это Крым, а тут свое своеобразие и красота. Степи, пески, много неба и солнца – свобода и простор. На лотках вдоль дороги персики, арбузы, дыни (дорогущие – жуть). А вот с водой проблема: какая уж там родниковая, колодезная, ключевая – из водопроводного крана в придорожной кафешке залил в «баки» аш-два-о и рад по уши. Тут не до вкуса, была бы сама вода. А скоро я увижу ее очень много, соленой и целое море, где я буду купаться, нырять, плавать, плескаться и все не накупаюсь. Ох, скорее бы. Последний поселок перед Железным Портом – Бехтери, поворот налево, Новофедоровка, и выхожу на финишную прямую. Прохожу ровный последний кусок дороги перед Железным Портом, и вот я уже на въезде в долгожданный пункт назначения.
Но то, что я увидел, показалось нелепой фантасмагорией, досадным миражем, неудачной декорацией, но уж никак не морским курортным гнездышком. Об этом поселке и его обитателях я в начале уже писал, потому не стану снова бередить свою память не очень приятным воспоминанием. Главное – что проведя считаные минуты в этом вымороченном фантазме, я умудрился принять единственное верное решение. Как говорится, вон из Москвы, сюда я больше не ездок, карету мне, карету. В деревню, к тетке, в глушь, в Саратов. Хлопнув дверью, разворачиваю свой ровер и беру курс влево, на восток, туда, где открывается уходящая вдаль полоска берега. И снова закон равновесия в действии: после кошмарного видения я встретил то, о чем только мечтать может любой турист-«дикарь»: на многие километры абсолютно свободную для заселения береговую полосу с широким, как в Малибу, пляжем и ровным степным плато перед ним. Это плато заканчивается небольшой ступенькой, обрывчиком высотой в 30-40 см, сойдя с которого ступаешь на белоснежный мелкий песок пляжа. Почти у края этого плато и стояли на комфортной дистанции друг от друга разные палатки. К краю плато шло много дорожек, дорог, тропинок, потому стояли тут и авто. Я отъехал чуть подальше от Железного Порта, где стоянок «дикарей» было уже не так много, и стал разворачивать свой табор. Наконец! Свершилось. Сбылась мечта идиота. И сказал я на седьмой день велопохода, что это хорошо, и решил отдохнуть. Моя палатка влилась наконец в стройный ряд шатров соплеменников-дикарей, и я с разгона влетаю в набегающую волну Черного моря… Вечером загорелись костры у палаток в отдалении, вдоль моря продефелировали две красивые девушки в каких-то изумительно чистых и свежих легких свитерах (глянул на свои штаны и реглан и ужаснулся их виду): я так понял, это вечерний моцион обитателей здешних палаток. А свой моцион я за сегодня с лихвой в седле отмахал, потому улегся в палатке и стал смотреть в ночное небо, на море. Прямо рядом со мной, у самого входа в палатку, как верный послушный пес, лежит мой байк. На всякий случай я привязал к нему шнурок, другой конец которого был на моей руке: будуть красть, потянут за руку. Но это была лишняя предосторожность, так как все отдыхающие здесь выглядели прилично и вели себя как культурные люди. Ночевалось тут хорошо и спокойно, ощущал себя жителем палаточной колонии.
Окончание во Второй части
